– Кто это? – спрашивает она.

В этот момент в гостиную входит мужчина средних лет в рубашке-поло и защитного цвета брюках.

Прекрасно, просто прекрасно. Я должен был просто довести Лилиан до дому. Интересно, что бы подумала Тесса, если бы узнала, что я здесь? Она все еще зла на меня за тот случай, когда были причины ревновать меня к Молли. Но тем не менее эта девушка не Молли, у них нет ничего общего.

– Мама, папа, это Хардин, сын Кена.

На лице мужчины появляется широкая улыбка.

– Очень рад с тобой познакомиться! – восклицает он с шикарным английским акцентом, который сразу объясняет, откуда он знает моего отца.

Подойдя поближе, он хлопает меня по плечу. Я делаю шаг назад, и он слегка хмурится, хотя, мне кажется, ожидал такой реакции. Отец, наверное, предупредил его обо мне. Я почти усмехаюсь при этой мысли.

– Дорогая, – обращается он к жене, – это сын Триш.

– Вы знаете мою маму? – спрашиваю я прежде, чем его жена успевает ответить.

– Да, я знала твою маму еще до того, как она стала твоей мамой, – отвечает женщина с улыбкой. – Мы дружили, все пятеро, – добавляет она.

– Пятеро? – спрашиваю я.

Отец Лилиан смотрит на нее.

– Дорогая.

– Ты так на нее похож, вылитый! Только глаза отцовские. Я не виделась с ней с тех пор, как вернулась в Америку. Как она?

– Хорошо, скоро выходит замуж.

– Правда? – взвизгивает она. – Передай ей, что я ее поздравляю и рада об этом слышать.

– Хорошо, – отвечаю я.

Эти люди чертовски много улыбаются. Все равно что находиться в комнате одновременно с тремя Карен, только более приставучими и менее красивыми.

– Ну, мне пора, – сообщаю я Лилиан, но получается довольно неловко.

– Нет-нет. Не уходи, мы уже поднимаемся наверх, – говорит отец Лилиан, обнимает жену и уводит за собой.

Лилиан смотрит им вслед, потом снова на меня.

– Извини, они такие…

– Искусственные? – договариваю я за нее. Я умею почувствовать неискренность за сверкающей белозубой улыбкой.

– Да, очень! – смеется она и садится на диван.

Я неуклюже переминаюсь у двери.

– Твоя девушка будет возражать, если узнает, что ты здесь? – спрашивает она.

– Не знаю, наверное, – вздыхаю я, раздраженно проводя рукой по волосам.

– Ты хотел бы, чтобы она так поступала? Что бы ты почувствовал, если бы она пришла в гости к парню, с которым только что познакомилась?

Как только она это произносит, в груди у меня закипает гнев.

– Я бы озверел! – рычу я.

– Так я и думала, – ухмыляется она и хлопает ладонью по дивану рядом с собой.

Глубоко вздыхаю и направляюсь к креслу напротив. Не знаю, как к ней относиться: она адски груба и несколько раздражает.

– Ты ревнивый парень, верно? – спрашивает она, разглядывая меня.

– Думаю, да. – Я пожимаю плечами.

– Готова поспорить, твоей подружке не очень понравится, если ты меня поцелуешь.

Она тянется ко мне, и я вскакиваю. Я уже на полпути к дверям, когда она начинает хохотать.

– Что ты, блин? – Я стараюсь говорить негромко.

– Да я просто прикалываюсь. Я не серьезно, поверь, – улыбается Лилиан. – И очень рада видеть, что и ты тоже. Можешь расслабиться.

Может быть, у нее действительно много общего с Тессой, но она не такая милая… и не такая невинная. Я сажусь на стул напротив дивана. Я еще недостаточно знаю эту цыпочку, чтобы ей доверять. Я здесь только потому, что мне нужно некоторое время не возвращаться в дом отца. А Лилиан, несмотря на то что она мне чужая, все-таки нейтральная сторона, в отличие от Лэндона, лучшего друга Тессы. Все-таки приятно поговорить с человеком, которому нет причин меня осуждать. К тому же, черт, она немного грубее, так что с ней сейчас лучше, чем там, откуда я пришел.

– Теперь расскажи, что там такого в Сиэтле, что ты не можешь поехать туда ради нее?

– Ничего конкретного. У меня там была пара неприятных инцидентов, но дело не в этом. А в том, что она там будет двигаться вверх, – отвечаю я, понимая, как глупо это звучит.

Но я не кретин; эта девушка топала за мной целый час, так что если кто и дурак, то это она.

– И это плохо?

– Нет. Я, конечно, хочу, чтобы она развивалась. Просто хочу быть частью этого.

Вздыхаю оттого, что мы с Тессой не рядом, хотя прошло всего несколько часов. Но дело в том, что раз она так сердится на меня, я могу оказаться вдали от нее на гораздо дольший срок.

– Так ты отказываешься ехать в Сиэтл, потому что хочешь быть частью ее жизни? Это бессмысленно, – убежденно заключает Лилиан.

– Я знаю, ты этого не понимаешь, и она тоже, но она единственное, что у меня есть. Все, что есть в моей жизни, буквально все, что мне нужно, и я не могу ее потерять. Без нее у меня нет ничего.

Зачем я все это ей рассказываю?

– Я понимаю, что это звучит дико жалко.

– Нет, ты не понимаешь. – Она сочувственно улыбается, и меня передергивает. Последнее, чего я хочу добиться от нее, – это сочувствия.

Гаснет свет на лестнице, я смотрю на Лилиан.

– Мне пора? – спрашиваю я.

– Нет, я уверена, отец просто в восторге, что я притащила тебя домой, – отвечает она без всякого сарказма.

– Почему?

– Ну, с тех пор, как я познакомила их с Райли, они все ждут, когда мы расстанемся.

– Ему он не нравится или что?

– Она.

– Что?

– Ему не нравится она, – говорит она, и я еле сдерживаю усмешку.

Я сочувствую ей, что родители не принимают ее отношения, но вынужден признать, что мне становится легче.

Глава 32

Лэндон объясняет, что их квартира очень близко к кампусу и до университета нетрудно дойти пешком. Не нужно ездить, и ему даже не придется каждый день спускаться в метро.

– Я очень рада, что вы не будете садиться за руль в этом огромном городе. Слава богу, – говорит Карен, положив руку на плечо сыну.

Он качает головой.

– Я прекрасно вожу, лучше Тессы, – дразнится он.

– Я не так уж плохо вожу, лучше, чем Хардин, – отвечаю я.

– Нашла чем хвастаться! – смеется Лэндон.

– Я беспокоюсь не о ваших водительских навыках, а об этих сумасшедших таксистах! – кудахчет Карен, как наседка.

Хватаю с подноса печенье и снова оглядываюсь на входную дверь. Я постоянно смотрю на нее в ожидании Хардина. Моя злость медленно улетучивается, с каждой убегающей минутой.

– Хорошо, спасибо, что дала знать. Завтра увидимся, – говорит Кен кому-то по телефону, заходя к нам на кухню.

– Кто это был?

– Макс. Хардин у него дома с Лилиан, – говорит он, и мой желудок сжимается.

– Лилиан? – Я не могу удержаться от вопроса.

– Дочь Макса. Примерно твоего возраста.

Зачем Хардин пошел к соседям и их дочери? Он ее знает? Неужели он с ней встречался?

– Уверен, он скоро вернется.

Кен хмурится. Ловлю его взгляд и понимаю, что он заранее не подумал о моей реакции. И то, что ему становится неловко, заставляет меня чувствовать себя еще более неловко.

– Да. – Я вздыхаю, вставая с табурета. – Я просто… Я собираюсь ложиться, – говорю я, пытаясь держать себя в руках.

Чувствую, что меня захлестывает злость и нужно уйти раньше, чем она вырвется наружу.

– Я пойду с тобой, – предлагает Лэндон.

– Нет, все нормально, правда. Мы очень рано встали, был насыщенный день, и уже поздно, – уверяю я, и Лэндон кивает, хотя уверена, что он на это не купился.

У лестницы слышу, как он произносит:

– Он полный идиот.

Да, Лэндон. Так и есть.

Перед тем как подойти к шкафу и переодеться в пижаму, закрываю балконную дверь. Мысли так бурлят, что трудно сосредоточиться на одежде. Кроме одежды Хардина, ничего не попадается, но не хочу надевать его белую футболку. Мне нужно найти, в чем спать, среди своей дурацкой одежды. Порывшись в ящике, сдаюсь, решаю спать в тех шортах и футболке, которые на мне, и ложусь.

Кто эта таинственная девушка, с которой сейчас Хардин? Как ни странно, я больше расстраиваюсь из-за квартиры в Сиэтле, чем из-за нее. Если он хочет поставить наши отношения под угрозу, обманывая меня, это его выбор. Да, это то, что разрывает оставшуюся меня на куски, и не думаю, что когда-нибудь смогу восстановиться, но я не собираюсь зацикливаться на этом.