Он все еще смотрит на меня, ожидая ссоры, но я не собираюсь ругаться.

– Черт возьми, ты права. Прости, – наконец вздыхает он, поражая меня внезапной сменой настроения и способностью успокаиваться. – Иди ко мне.

Хардин раскрывает объятия, как делает всегда, и я иду к нему, как давно не шла. Он ничего не говорит, только обнимает меня и кладет подбородок мне на макушку. Его дыхание выравнивается после небольшой вспышки гнева, его запах завораживает меня, он горячий, такой горячий. Спустя секунды, а может быть минуты, он отстраняется и берет мой подбородок ладонями.

– Прости, что вел себя как дурак. Сам не знаю, что со мной было. Макс просто вывел меня из себя. Может, дело в сидении с ребенком или в этой паскудной Стэйси. Не знаю, но прости.

– Саше, – с улыбкой поправляю я.

– Без разницы, шлюха – шлюха и есть.

– Хардин!

Я мягко бью его в грудь. Чувствую, что его мышцы крепче, чем я их запомнила. Он тренируется каждый день… Короче говоря, перехожу к рассуждениям, как он выглядит без футболки. Интересно, изменилось ли его тело с того момента, как я видела его в последний раз?

– Просто сказал. – Он пожимает плечами и проводит кончиками пальцев по моим скулам. – Мне правда очень жаль. Я не хочу портить время, которое могу провести с тобой. Простишь меня?

На его щеках появляется румянец, а голос становится таким мягким. Он нежно поглаживает пальцами мою кожу, и мне так хорошо. Он проводит пальцем по линии моих губ, и я жмурюсь.

– Ответь мне, – мягко требует он.

– Всегда прощаю, разве нет? – отвечаю я с придыханием.

Кладу руки ему на бедра и прижимаю ладони к голой коже под футболкой. Я жду, когда почувствую прикосновение его губ к своим, но, открыв глаза, вижу, что он уже выпрямился. Я сомневаюсь, но спрашиваю:

– Что-то не так?

– У меня… – Он запинается на полуслове. – У меня голова болит.

– Тебе дать что-нибудь? Я могу попросить Ким…

– Нет, ее не надо. Думаю, мне просто нужно поспать. В любом случае уже поздно.

От его слов обрывается сердце. Что с ним происходит, почему он не хочет меня поцеловать? Всего секунду назад он говорил, что не хочет портить немногие часы, что мы можем провести вместе, а теперь он хочет спать?

Я тихо вздыхаю:

– Хорошо.

Я не собираюсь просить Хардина, чтобы он не ложился и побыл со мной. Я в смятении от того, что он отверг меня. По правде говоря, мне надо побыть одной, без его мятного дыхания, щекочущего щеку, и зеленых глаз, затуманивающих остатки благоразумия.

Тем не менее я ненадолго остаюсь; жду, когда он попросит, можно ли ему переночевать в моей комнате, или наоборот, остаться с ним.

Он не просит.

– Увидимся утром? – спрашивает он.

– Да, конечно.

Выхожу из комнаты, чтобы не смущаться еще больше, и запираю дверь в свою спальню. Поддавшись чувствам, я возвращаюсь к двери и отпираю замок, надеясь, что, может быть, только может быть, он в нее войдет.

Глава 93

Черт.

Черт. Всю неделю я держал в себе злость, по крайней мере, большую ее часть. Но сдерживаться становится все труднее и труднее: в голову постоянно лезет Зед, и это приводит меня в бешенство. Я знаю, навязчивые мысли сводят меня с ума. Не сомневаюсь, что Тесса разозлится, если я скажу, с чего так завелся. Дело не только в Зеде – еще и в Максе с его насмешками над Тессой, в его шлюхе и в том, как она таращилась на меня, в Кимберли, которая пререкалась со мной, когда я велел Тессе идти наверх, – все это одна большая нервотрепка, и я теряю над собой контроль. Чувствую, что нервы так напряжены, что вот-вот лопнут, и единственный способ снять напряжение – что-нибудь разбить или уединиться с Тессой, забыть обо всем; но вот засада, я даже этого не могу сделать. Я должен овладеть ей прямо сейчас, потом снова и снова – до тех пор, пока не наступит чертов рассвет. Компенсация за неделю адских мук без ее прикосновений.

Испортить эту ночь – предоставьте это мне. Уверен, она даже не удивилась. Вот уж что у меня всегда получается.

Ложусь на кровать и смотрю то на потолок, то на часы. В конце концов, уже два часа ночи. Назойливые голоса, доносившиеся из гостиной, замолкли час назад, и я был рад сначала услышать их подобострастные прощания, а потом шаги Вэнса и Ким вверх по лестнице.

Даже через коридор чувствую дьявольское притяжение к Тессе, оно зовет остаться с ней. Не обращая на него внимания, встаю и переодеваюсь в черные шорты, которые Тесса сложила и оставила на комоде. Я знаю, что где-то в этом огромном доме Вэнс обустроил тренажерный зал. Нужно его найти, пока остатки моего разума не сгинули к чертям.

Глава 94

Я не могу заснуть. Пытаюсь закрыть глаза, отрезать себя от мира, оставить хаос и напряжение из-за путаницы в любовных отношениях, но не могу. Это невозможно. Невозможно противостоять силе притяжения, которая тянет меня в комнату Хардина, умоляет быть с ним рядом. Он отдаляется, и я должна знать почему. Я должна знать, связано ли его поведение с чем-то, что я сделала, или наоборот, не сделала. Я должна знать, имеет ли это отношение к Саше и ее короткому золотому платью или Хардин теряет ко мне интерес.

Я должна знать.

Я неуверенно поднимаюсь с постели и, потянув за короткий шнур, включаю лампу. Стягиваю с запястья тонкую резинку, собираю волосы руками и закалываю их в хвост. Как можно тише я на цыпочках крадусь по коридору и медленно поворачиваю ручку двери в комнату для гостей. Она открывается с негромким скрипом, и я с удивлением вижу, что лампа включена, а кровать пуста. Черные простыни и скомканное одеяло сбились на край кровати, но Хардина в комнате нет.

У меня сердце обрывается от мысли, что он уехал из Сиэтла и вернулся домой, к себе домой. Я знаю, между нами сейчас возникли сложности, но нам следует поговорить обо всем; что бы ни произошло, это тяготит Хардина. Осмотрев комнату, я с облегчением вижу, что его сумка все еще на полу. Стопка чистой, сложенной одежды опрокинута, но она, по крайней мере, все еще здесь.

Мне понравились изменения, которые произошли с Хардином спустя всего несколько часов с момента приезда. Он стал ласковым, спокойным, он даже извинился передо мной сам, мне не пришлось вытягивать из него слова. Несмотря на то что сейчас он холоден и далек, я не могу не замечать перемен, которые, похоже, произошли с ним из-за недельной разлуки. Расстояние между нами положительно повлияло на него.

Я тихо ступаю по коридору в поисках Хардина. В доме темно, только маленькие ночные светильники вдоль пола освещают коридор. Ванная комната, гостиная, кухня пусты. Ни единого звука не доносится с лестницы. Должно быть, он наверху. Хотя, может быть, он в библиотеке?

Я держу пальцы скрещенными, чтобы не разбудить никого своими поисками. Как только закрываю дверь в темную и пустую библиотеку, я вижу тонкую полоску света, пробивающуюся из-под двери в конце длинного коридора. За все время моего недолгого пребывания здесь я ни разу не была в этой части дома. Хотя, мне кажется, Кимберли смутно упоминала, что там расположены домашний кинотеатр и тренажерный зал. Кристиан, несомненно, часами занимается на тренажерах.

Дверь не заперта, и я открываю ее легким толчком. На секунду меня охватывает беспокойство, так как в голову приходит мысль, что в зале не Хардин, а Кристиан. Будет ужасно неловко, и я молюсь, чтобы так не оказалось.

Все четыре стены от пола до потолка закрыты зеркалами. Вдоль них стоят огромные пугающие механизмы. Узнаваема только беговая дорожка. Гири и штанги закрывают дальнюю стену, почти весь пол застелен матами. Мой взгляд скользит по зеркальным стенам, внутренности расслабляются, когда я вижу его. Хардин, точнее, четыре Хардина в отражениях. Он без футболки, его движения агрессивно быстрые. На руках у него те же черные повязки, которые я видела у Кристиана каждый день на этой неделе.