– Правда ведь? – Голос Тревора вырывает меня из раздумий.

Я цепляюсь за последние секунды разговора, пытаясь вспомнить, о чем он говорил. В статье было что-то про медицину… кажется.

– Да, согласна, – вру я.

Понятия не имею, согласна я или нет, но надеюсь, что официант поторопится и наконец принесет счет.

Будто по сигналу, молодой человек кладет на стол небольшую папку с чеком, а Тревор поспешно лезет за бумажником.

– Я могу… – начинаю я.

Но он достает несколько банкнот, и официант снова исчезает за дверью ресторанной кухни.

– Я угощаю.

Скромно благодарю его и бросаю взгляд на большие каменные часы, висящие прямо над дверью. Уже начало восьмого – мы пробыли в ресторане больше часа. Когда Тревор, хлопнув руками, говорит «Ну что ж» и встает, я облегченно выдыхаю.

На обратном пути проходим мимо небольшой кофейни, и Тревор вопросительно изгибает бровь – молчаливое приглашение.

– Может, в другой раз, на неделе? – с улыбкой предлагаю я.

– Отличная мысль, – отвечает он со своей привычной полуулыбкой, и идем дальше в сторону его дома.

Быстро прощаюсь и обнимаю его на прощание. Потом сажусь в машину и немедленно хватаюсь за телефон. Я с ума схожу от беспокойства и тревоги, но отгоняю от себя эти чувства. Девять пропущенных – и все от Хардина.

Сразу перезваниваю ему, но попадаю на голосовую почту. От Тревора до дома Кимберли я еду долго и медленно. Движение в Сиэтле ужасное, сплошные пробки и шум. Все сигналят, маленькие машины снуют из одной полосы в другую – вынести это трудно, и когда я наконец подъезжаю к дому, у меня раскалывается голова.

Я захожу внутрь и вижу, что Кимберли сидит на белом кожаном диване с бокалом вина в руке.

– Как прошел день? – спрашивает она и наклоняется к столику поставить бокал.

– Хорошо. Но на дорогах в этом городе творится что-то невероятное, – бурчу я и плюхаюсь в темно-красное кресло у окна. – Голова трещит.

– Да, дороги здесь такие. Выпей вина, полегчает.

Она встает и идет в угол гостиной.

Не успеваю отказаться – она уже налила игристое белое вино в бокал на длинной ножке и подает его мне. Делаю небольшой глоток и чувствую прохладу, свежесть и сладость.

– Спасибо, – улыбаюсь я и отпиваю еще.

– Значит… ты была с Тревором, да? – Кимберли так любопытна… по-доброму.

– Да, у нас был дружеский ужин. Как у друзей, – с невинным видом говорю я.

– Можешь попробовать ответить снова и вставить слово «друг» еще чаще, – подкалывает она, и я не могу не засмеяться.

– Я лишь хочу прояснить, что мы с ним только… ну… друзья.

Ее карие глаза горят от любопытства.

– Хардин знает, что ты сегодня дружила с Тревором?

– Нет, но я собираюсь сказать об этом, как только ему позвоню. Почему-то Тревор ему очень не нравится.

Она кивает.

– И его нельзя винить. Тревор мог бы стать моделью, не будь он таким скромнягой. Стоит только посмотреть в эти голубые глаза! – Она делает вид, будто обмахивается рукой, и мы обе хихикаем, как школьницы.

– Ты хотела сказать «зеленые глаза», любимая?

В холле вдруг появляется Кристиан, отчего я чуть не роняю бокал на паркет.

Ким улыбается ему:

– Конечно.

Но он только покачивает головой и коварно улыбается нам обеим.

– Наверное, я тоже мог бы стать моделью, – подмигивая, замечает он.

Что до меня, то я рада, что его это не разозлило. Услышь Хардин, что я рассуждаю о Треворе так, как сейчас Кимберли, он бы все здесь перевернул вверх дном.

Кристиан садится на диван рядом с Кимберли, и она залезает к нему на колени.

– А как дела у Хардина? Думаю, ты с ним разговаривала? – спрашивает он.

Я отвожу взгляд.

– Да, немного. У него все в порядке.

– Упрямец, вот кто он. Я все еще обижен, что он не принял мое предложение, – учитывая, в какой он ситуации.

Кристиан улыбается, уткнувшись в шею Кимберли, и нежно целует ее за ухом. Эта парочка не стесняется проявлять свои чувства на людях. Я снова пытаюсь отвернуться, но не могу.

Стойте-ка…

– Какое предложение? – спрашиваю я, не скрывая свое удивление.

– Ну, я предложил ему работу – я же тебе говорил, разве нет? Я бы хотел, чтобы он сюда переехал. Ему же осталось, сколько там, всего один семестр, чтобы досрочно окончить университет, да?

Что? Почему я об этом не знаю? Первый раз слышу, что Хардин досрочно заканчивает учебу. Но я отвечаю:

– Ну да… кажется.

Кристиан обнимает Кимберли и легко покачивает ее.

– Парень практически гений. Если бы он приложил чуть больше усилий, то дотянул бы средний балл до четверки.

– Он действительно очень умный… – соглашаюсь я.

Это правда. Хардин не перестает удивлять меня своим интеллектом. Это одно из тех качеств, которые я больше всего в нем люблю.

– И пишет отлично, – замечает Кристиан и отпивает вина из бокала Кимберли. – Не знаю, почему он решил бросить это дело. Я надеялся прочитать что-нибудь еще из его работ.

Кристиан вздыхает, а Кимберли развязывает его серебристый галстук.

Слишком много информации для одного вечера. Хардин… пишет? Я помню, как он говорил, что немного баловался на первом курсе, но в подробности он не вдавался. Когда я упоминала об этом, он каждый раз либо менял тему, либо смеялся, отчего я думала, что для него это было неважно.

– Ага. – Я допиваю вино и встаю, показывая на бутылку. – Можно?

Кимберли кивает:

– Конечно, пей сколько хочешь. У нас целый погреб, – сообщает она с милой улыбкой.

Три бокала спустя головная боль исчезает, а любопытство вырастает в геометрической прогрессии. Я жду, что Кристиан снова упомянет про писательство Хардина или предложение о работе, но он принимается разглагольствовать о переговорах с медиагруппой по поводу расширения издательства в сфере кино и телевидения. Хоть это и интересно, мне все же хочется пойти к себе в комнату и попробовать еще раз позвонить Хардину. Как только возникает такая возможность, желаю им обоим спокойной ночи и спешу в свою временную спальню.

– Возьми вино с собой! – говорит Кимберли, когда я прохожу мимо стола, на котором стоит полупустая бутылка.

Поблагодарив, я киваю и именно так и делаю.

Глава 78

Я захожу в квартиру; ноги все еще чертовски болят после того, как я пинал ими. Беру из холодильника бутылку воды, стараясь не обращать внимания на спящего на диване человека. «Это ради нее», – напоминаю я себе. Все ради нее. Я быстро выпиваю половину бутылки, вытаскиваю телефон из спортивной сумки и включаю. Как только я начинаю набирать ее номер, на экране высвечивается ее имя.

– Да? – отвечаю я, стягивая через голову мокрую от пота футболку, которую затем бросаю на пол.

– Привет, – говорит она и замолкает.

Она отреагировала так коротко. Слишком коротко. Я хочу поговорить с ней. Хочу, чтобы она желала поговорить со мной.

Поддеваю ногой футболку, затем поднимаю ее – уверен, будь Тесса здесь, она разозлилась бы на меня за неряшливость.

– Чем занималась?

– Изучала город, – спокойно отвечает она. – Я пыталась перезвонить тебе, но попадала на автоответчик.

Звук ее голоса меня успокаивает.

– Я снова ходил в тренажерный зал. – Я ложусь на кровать, представляя, что она не в Сиэтле, а здесь, со мной.

– Правда? Это здорово! – говорит она, а потом добавляет: – Я снимаю туфли.

– Ладно…

Она хихикает.

– Не знаю, зачем я тебе это сказала.

– Ты пьяна? – Я приподнимаюсь, опираясь на локоть.

– Выпила немного вина, – признается она.

И как я сразу не догадался!

– С кем?

– С Кимберли и мистером Вэнсом… то есть с Кристианом.

– Понятно. – Не знаю, нравится ли мне то, что она пьет в незнакомом городе, но знаю, что сейчас не стоит это обсуждать.

– Он говорит, что ты потрясающе пишешь, – с явным упреком в голосе сообщает она.

Вот черт!

– Почему он вдруг так сказал? – спрашиваю я. Сердце бешено стучит.